Однажды я ходил на «военку». Военную кафедру КПИ, по напрямку «Зенитно-ракетный комплекс «ОСА». Я учился там два года, и именно там привык пить кофе с лимоном.
Я был «секретчиком», то есть — у меня был чемодан. Нормальный такой олдскульный, с прикрученной пивной пробкой, зеленым пластилином в ней, и выданной мне под восемьсот страшных подписей в восьмистах страшных документах металлической печатью. Треба было сложить прошитые «секретные тетрадки» в чемодан, налепить веревочку на пластилин, плюнуть на печать и опечатать этот гробик с ручкой. И потом отнести его в «секретную часть». А на следующий раз — получить, и все по новой.
Клянусь — с каждым месяцем чемодан весил все больше и больше.
Иногда сохранность печати мог проверить куратор нашего учебного взвода, подполковник В.

Секретные знания, которые мы записывали в секретные тетради из секретного чемодана, были примерно 1970-го года выпуска. Нас это дико веселило. Подполковник В. не обращал на это внимания. Матерый был мужик. Спокойный.

Подполковник В. был нормальным. Среднего роста, средней статуры, черноволосый, всегда побритый и благоухающий парфюмом. Он был таким, знаешь… ну вот есть люди, которые умеют юморить с таким непроницаемым лицом, что ты не знаешь, смеяться тебе или кивать головой со сложным лицом.

Форму полковник носил легко. Шла она ему, что тут сказать. Он мог сидеть за столом и писать бесконечные книги учета журналов учета, а через минуту легко вскочить, не помяв ушитого кителя, на шестиколесную боевую машину и надавать по рукам мне, когда я из любопытствам пытался эту самую машину завести в боксе.

Аккумуляторов в машинах не было. Они тогда всей кафедрой с зарплаты сбросились и купили один, двадцатичетырехвольтовый — очень им хотелось хоть раз выгнать машину из бокса и показать нам, как она по настоящему работает. На аккум им хватило, а на резину — нет. Машина, вооруженная шестью учебными ракетами, осталась в боксе.

Однажды, уже в конце курса, я возвращался от барышни домой. Где-то в полтвторого. Поднял руку, остановил серого жигуля шестой модели, такого, с двойными круглыми фарами, как у папы был. Открыл дверь, начал говорить «На Василенко мне…»
За рулем сидел подполковник В.
Так я узнал, как много офицеров ЗСУ таксовали ночами. Меня он подвез, но денег не взял. Ничего не сказал, и я как-то сам понял, что рассказывать об этом во взводе мабуть не треба. Хотя, думаю — ему было все равно.

Потом были экзамены. А в 2010м, пытаясь таки получить звание лейтенанта в сфере ПВО (спасибо, Боже, что не получил, а то служил бы командиром «ОСЫ», а не в пехоте командиром микровзвода) — узнал, что подполковник В. вышел на пенсию, получив на прощание третью звезду на погон.
Ну вышел и вышел. Мне он успел привить интерес к военным картам, и это единственное, кроме принципа отвода газов из канала ствола, что мне понадобилось на войне.

Следующий раз я увидел подполковника… отставить, уже полковника В. много лет спустя. Весной четырнадцатого. Он сильно сдал, и его щегольский китель, видимо, остался дома. Он был небрит — а это вообще не укладывалось в мою картину мира. Он был усталым, грязным, и «дубок» с нашитыми подполковничьими звездами явно все эти годы надевался на даче или в гараже.
Он чинил боевую машину «ОСА». В мае четырнадцатого офицеры, прапорщики, солдаты и сержанты зенитно-ракетного полка сутками, почти без сна, забывая поесть, пытались восстановить умирающие машины и отправить их на… не на фронт — не было тогда толком фронта. На восток.
Ему было под шестьдесят. Он отхлебывал чай из пластика. Он не узнал меня, и это нормально. Им нужны были аккумы, резина, сварочник, болгарка, ключи какие-то… мы поговорили с ним и с такими-же, как он, еще нестарыми крепкими отставниками и уехали. А они докурили, вернулись в бокс и стали привычно заскакивать на машины.

В четырнадцатом году зенитно-ракетный полк из Киевской области, составом в триста солдат и офицеров, за трое суток принял чуть больше восьмисот мобилизованных, вывел все способные ездить машины и своим ходом уехал на войну. Чинить остальные, с миру по нитке и «соберем из трех одну» приехали несколько десятков отставных офицеров из ПВО. Они застроили наряд на КПП, отымели мозг дежурному по части, переоделись в старые камуфляжки и ушли в боксы. И провели там несколько месяцев, «подняв» больше пятнадцати машин.

И когда я слышу визги «все офицерье до войны раскрадывало армию» — я вот полковника В. вспоминаю.

Матерый мужик. Спокойный.